Годы жизни отца Серафима в миру (1866 -1920)
Преподобный Серафим Вырицкий (в миру Василий Николаевич Муравьев) родился 31 марта 1866 года в деревне Вахромеево Ярославской губернии. При крещении был наречен Василием в честь преподобного Василия Нового, исповедника.
Родители его — Николай Иванович и Хиония Алимпьевна — были крестьянами. Будучи людьми истинно верующими и богобоязненными, и сына своего они воспитали в вере и благочестии. С детских лет в мальчике проявились те свойства христианской души, которые во всей полноте раскрылись в зрелые годы. Первыми его книгами стали Евангелие и Псалтирь. Когда позволяло время, Муравьевы всей семьей совершали паломнические поездки по святым местам — храмам и монастырям. С особой радостью посещали они Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, в Гефсиманском скиту которой подвизался знаменитый старец иеромонах Варнава (Меркулов).
Отец Василия скончался на сороковом году жизни от чахотки, и он остался с больной матерью. Среди соседей нашелся добрый человек, работавший приказчиком в Санкт-Петербурге. Он обещал «вывести Василия в люди». Вместе с ним Василий направился в столицу на заработки.
С первых дней Василий работал рассыльным в одной из лавок Гостиного Двора. Заслужив полное доверие хозяина, тот стал поручать ему все более и более сложные дела, которые Василий, с Божией помощью, всегда выполнял с усердием и в срок. Почти все свое жалование Василий отсылал на родину больной матери.
Однако в душе мальчика жила заветная мечта — уйти в монастырь. Отправившись в Александро-Невскую лавру, он получил благословение лаврского схимника пока что оставаться в миру, создать семью, воспитать детей, после чего уже оставшуюся жизнь — вместе с супругой — посвятить монашеской жизни. Вся дальнейшая жизнь в миру стала для него подготовкой к жизни иноческой. Это был подвиг послушания, который длился более 40 лет…
Духовником Василия Муравьева стал старец Гефсиманского скита Свято-Троицкой Сергиевой Лавры иеромонах Варнава (Меркулов).
Хозяин Василия был человеком благочестивым и всячески приветствовал его богоугодную жизнь. Когда Василию исполнилось 16 лет, он назначил юношу на должность приказчика, а еще через год Василий Николаевич стал старшим приказчиком. В будущем же владелец конторы возлагал на него надежды как на компаньона. Это был удивительный и редчайший случай, ибо для того чтобы дослужиться до старшего приказчика, обычно требовалось не менее 10 лет.
В 26 лет Василий решает открыть собственное дело. Он находит время получить прекрасное образование: в 1897 году он заканчивает Высшие коммерческие курсы. Через несколько лет купец 2-й гильдии Муравьев становится одним из крупнейших мехоторговцев столицы. Значительную часть товара он поставляет в Германию, Австро-Венгрию, Англию, Францию. Временами сам посещает аукционы в европейских столицах.
В 1890 году Василий Николаевич обвенчался с Ольгой Ивановной (1872 года рождения), которая происходила из крестьянской семьи села Черемушки, так что они были знакомы с детства. Ольга с отроческих лет мечтала о монашеской жизни и однажды упросила родственников взять ее на богомолье в Иверской женский монастырь. В обители Ольга имела беседу со схимонахиней Пелагеей, определившую всю ее будущую жизнь. Старица благословила Ольгу жить в миру, выйти замуж за благочестивого мужчину и только после долгих лет семейной жизни, по обоюдному согласию, принять монашеский постриг.
Семья Муравьевых. Варшава. Ок. 1905 г.
В 1895 г. в их семье родился сын Николай (прим. — был расстрелян в 1941 году «за антисоветскую пропоганду и связь с французской разведкой») , а затем появилась на свет и дочь Ольга. Однако последняя отошла ко Господу еще младенцем, и после ее кончины по обоюдному согласию и благословению о. Варнавы Василий и Ольга стали жить, как брат и сестра. Молитвы духовного отца помогали им устоять в этой решимости. В 1903 г. они побывали на торжествах прославления Серафима Саровского и привезли несколько икон преподобного, одна из которых хранилась в келье старца до последних дней его жизни.
В семье Муравьевых уже тогда сложился обычай — после литургии в дни двунадесятых праздников, праздников в честь чудотворных икон Божией Матери и чтимых святых в доме накрывали многие столы с самыми разнообразными кушаниями и зазывали с улицы на трапезу всех неимущих. После чтения «Отче наш» Василий Николаевич обычно произносил небольшую речь, рассказывая историю и смысл наступившего праздника, а затем поздравлял всех, кто пришел под кров его дома. После трапезы и благодарственных молитв ко Господу хозяин всегда благодарил присутствующих за то, что они посетили его дом, щедро наделяли гостей деньгами, вещами, продуктами и приглашали к следующему празднику. Будучи верным учеником отца Варнавы, Василий Муравьев убежденно говорил: «Все зло надо покрывать только любовью. Чем ты ниже саном, беднее, тем ты мне дороже…»
В 1905 году Василий Николаевич Муравьев стал действительным членом Ярославского благотворительного общества — одного из крупнейших в России. Его участниками были многие деятели Русской Православной Церкви, среди которых отец Иоанн Кронштадтский и будущий патриарх московский и всея Руси Тихон. По традиции в отчетах общества, как и во многих благотворительных реестрах того времени, пожертвования нередко записывались без указания имен благотворителей. Многочисленные пожертвования Василий Николаевич старался совершать втайне от окружающих. Случалось, что он не раздумывая отдавал из дома последнее и при этом радовался несказанно.
Пришел грозный 1917 год. Многие знакомые Муравьевых из числа состоятельных людей в то время перевели свои капиталы за границу и покинули Россию, надеясь пережить смутные времена за рубежом. Василий Николаевич решил иначе. Однажды он увидел сидящего на мостовой крестьянина в рубище, который громко повторял: «Не как ты хочешь, а как Бог даст!». Оказалось, что семья его — в деревне, больна тифом и совершенно без средств. Василий Николаевич поехал с ним на рынок, купил пару лошадей, телегу, нагрузил её продуктами, привязал к ней корову, вожжи дал в руки крестьянину. Когда тот стал отказываться, то услышал в ответ: «Не как ты хочешь, а как Бог даст». Когда в тот же день Василий Николаевич вызвал к себе домой парикмахера, то все никак не мог сесть в кресло, а продолжал взволнованно ходить по комнате, повторяя: «Не как ты хочешь, а как Бог даст!» вдруг парикмахер упал на колени: «барин, откуда ты узнал про меня, окаянного?» – и признался, что хотел убить его и ограбить. Василий Николаевич простил его, но велел больше на глаза не попадаться. Вскоре после этого случая Василий Николаевич раздал большую часть своего состояния по церквам и монастырям.
Как-то в квартиру к нему забрался вор, собрал самое ценное, связал в узел и вышел. Но узел внезапно развязался, и вещи рассыпались под ноги как раз возвращавшемуся хозяину. Тот помог обомлевшему вору собрать их и отпустил. Он говорил потом: «Похититель остался без греха, ведь теперь он не украл, а ему подарили».
Годы монашества отца Серафима в Свято-Троицкой Александро-Невской Лавре (1920-1930)
13 сентября 1920 года В. Н. Муравьев подал прошение в Духовный Собор Александро-Невской лавры с просьбой принять его в число братии, на что получил согласие и первое монастырское послушание — послушание пономаря. В это же время послушницей Воскресенского Новодевичьего монастыря стала супруга Василия Николаевича Ольга. Все имевшееся Муравьевы пожертвовали на нужды обителей. Только в лавру Василий Николаевич передал 40 000 рублей в золотой монете — по тому времени целое состояние!
В ноябре 1920 года бывшие супруги Муравьевы были пострижены в монашество с именами Варнава и Христина. Вскоре отца Варнаву рукоположили во иеродиакона и дали одно из наиболее сложных в обители послушаний — заведовать кладбищенской конторой. Страну охватило пламя междоусобной брани. Красные убивали белых, белые убивали красных. На кладбищах плач стоял непрестанный. В храмах Александро-Невской лавры отпевание следовало за отпеванием, панихида за панихидой. Провожать почивших, утешать родных и близких погибших… Это была первая школа духовного врачевания и наставничества, которую прошел будущий отец Серафим.
В следующем году, в день Усекновения главы Иоанна Предтечи, он был посвящен в сан иеромонаха и нёс послушание свещника. Служение о. Варнавы всегда отличалось неподдельной искренностью. Как вспоминают очевидцы, за литургией лицо его озарялось духовной радостью, и неслучайно, что на богослужения с его участием всегда собиралось множество народа. Все стремились послушать его проповеди, отличавшиеся простотой и доступностью. Сказывался многолетний опыт подвижничества в миру. Бывший петербургский купец хорошо знал жизнь людей разных сословий от простолюдина до утонченного интеллигента, их духовные нужды и затруднения. Именно в это время души многих верующих потянулись к простому и кроткому о. Варнаве.
В 1927 г. принял схиму с именем Серафим, в честь преподобного Серафима Саровского и был избран братией духовником Лавры. Пред схимой 40 дней он не вкушал пищи. Знаменателен один из снов старца, относящийся к тому времени. Он видел что блуждает по лесу — и вдруг встретил Серафима Саровского. То было провозвестие пути.
Около 3-х лет пребывал о. Серафим на поприще духовника Лавры. Многое было открыто старцу, а его духовные подвиги были ведомы только Богу. Люди со всех сторон России приезжали в Лавру получить его благословение, разрешить жизненные вопросы. Старец уже обладал даром прозорливости. Он предсказал архиепископу Алексию (Симанскому), что тот станет Патриархом всея Руси, что в России будет страшная война (Отечественная) и что после неё народ станет приходить к Богу и начнут открываться храмы. Многим в ту пору советовал батюшка обращаться к молитве Иисусовой:«Непрестанная молитва покаяния есть лучшее средство единения духа человеческого с Духом Божиим. В то же время она есть меч духовный, истребляющий всякий грех».
Во время ежедневных многочасовых исповедей батюшке приходилось подолгу стоять на холодном каменном полу Свято-Троицкого собора. Известен случай, когда старец непрерывно принимал исповедников на протяжении двух суток. Главный храм лавры в ту тяжелую пору за недостатком дров почти не отапливался, и на стенах часто выступал иней. Постоянное переохлаждение, неимоверные физические и душевные перегрузки (сколько чужого горя принимал на себя старец!) постепенно дали о себе знать, и здоровье отца Серафима резко ухудшилось. Настал день, когда отец Серафим просто не смог подняться с постели. Врачи ставят диагноз: межреберная невралгия, ревматизм и закупорка вен нижних конечностей.
Годы старческого подвига отца Серафима в поселке Вырица (1930-1949)
Митрополит Серафим Чичагов, в миру имевший профессию врача, узнав о заключении медиков, немедленно благословляет переезд в Вырицу. (Под Петербургом это один из немногих климатических курортов). Вместе с ним по благословению владыки в Вырицу отправились схимонахиня Серафима (в миру — Ольга Ивановна Муравьева) и их двенадцатилетняя внучка Маргарита — юная послушница Воскресенского Новодевичьего монастыря. Теперь уход за ним и забота о его здоровье стали главным их послушанием. После переезда в Вырицу к врачам он уже не обращался, говоря: «Буди на все воля Божия. Болезнь — это школа смирения, где воистину познаешь немощь свою…»
Неоднократно в келье старца проводились обыски. Обычно приезжали ночью. Был случай, когда во время очередного визита НКВД лежащий на постели больной старец Серафим подозвал к себе одного чекиста, взял его за руку и, погладив её, положил свою правую руку ему на голову, сказав: «Да простятся грехи твои, раб Божий». И сила любви победила. Лицо грозного визитёра смягчилось. Он и его товарищи скоро удалились, испытывая к о.Серафиму почти дружеские чувства.
Вскоре в Вырицу устремляется непрерывный людской поток ищущих совета, утешения, облегчения телесных страданий. Обеспокоенные родные пытались оградить батюшку от излишних встреч, опасаясь за его и без того слабое здоровье, но в ответ подвижник твердо сказал: «Теперь я всегда буду нездоров… Пока моя рука поднимается для благословения, буду принимать людей!» Для множества страждущих отец Серафим был благодетелем, который не только помогал духовно, но и практическими советами, устройством на работу, а также и деньгами через добрых людей. Благодарно принимая пожертвования от посетителей, старец зачастую сразу же раздавал их тем, кто терпел нужду.
До последних дней своей земной жизни батюшка Серафим поддерживал, как мог, любимое детище св. прав. Иоанна Кронштадтского — Пюхтицкий Успенский женский монастырь в Эстонии. Вырицкого старца знали и любили насельницы обители, многие из которых именно по его благословению приняли монашество. Батюшку неоднократно приглашали туда на жительство и даже приготовили для него там прекрасный домик.
Подвиги поста, бдения и молитвы, которые в течение двух десятилетий смиренно нес вырицкий старец, можно сравнить лишь с подвигами древних аскетов-отшельников. Отец Серафим был необыкновенно строг к себе от первых шагов в подвижничестве до самой кончины. Никаких послаблений: пост, бдение и молитва, и еще раз — пост, бдение и молитва…В понедельник, среду и пятницу старец вообще не принимал никакой пищи, а иногда ничего не вкушал и по нескольку дней подряд. В некоторые дни батюшка вкушал часть просфоры и запивал ее святой водой, в иные — не съедал и одной картофелины, а иногда ел немного тертой моркови. Крайне редко пил чай с очень малым количеством хлеба. Пища на самом деле была для подвижника как бы лекарством. При этом в своих непрестанных трудах на пользу ближних он проявлял завидную бодрость и неутомимость.
Подражая своему небесному учителю, вырицкий старец принял на себя новый подвиг. После переезда в дом на Пильном проспекте он молился в саду на камне перед иконой Саровского чудотворца. Это бывало в те дни, когда несколько улучшалось здоровье старца. Первые свидетельства о молении святого Серафима Вырицкого на камне относятся к 1935 году, когда гонители обрушили на Церковь новые страшные удары. С началом Великой Отечественной старец усилил подвиг моления на камне — стал совершать его ежедневно. Тысячу ночей стоял он на камне пред иконой Серафима Саровского и молился, подражая своему небесному покровителю. Ему шёл уже 76-й год. К месту молитвы его вели под руки, а иногда просто несли. На яблоньке укреплялась икона, а старец вставал своими больными коленками на камень и простирал руки к небу…
Когда началась война, старец уверенно говорил жителям, что не следует уезжать, что Вырица сохранится и ни один человек не погибнет. Так и вышло. В это время о. Серафим особенно пламенно молился о спасении душ людских. Как-то к нему ворвались немцы. Он сказал им по-немецки: «О, убийцы пришли! А в кого вы будете стрелять? Видите, у меня на груди крест со Спасителем. В Христа будете стрелять, а ещё говорите, что верующие». Каждому ещё сказал у кого, сколько детей дома, в Германии, осталось. И добавил: «А коменданту передайте: что он посеял в России, то и пожнёт дома». Солдаты не тронули старца.
Замечательно, что немцы заняв Вырицу, расквартировали в ней часть, состоящую из… православных. Известно, что Румыния была союзницей Германии, но о том, что вырицкая команда будет состоять из румын, уроженцев восточной ее части, где исповедуется Православие, да еще говорящих по-русски, вряд ли кто мог предположить. Осенью 1941 года по многочисленным просьбам жителей Вырицы храм был открыт, в нем начались регулярные богослужения.
Истосковавшиеся по церковной жизни люди заполнили храм (он был закрыт богоборцами в 1938 году, но, слава Богу, не разорен). Поначалу прихожане косились на солдат в немецкой форме, но видя, как последние молятся и соблюдают чин службы, постепенно привыкли. Невозможное людям возможно Богу — это был единственный православный храм, который действовал во фронтовой полосе, причем по ту сторону фронта!
После войны в доме на Майском проспекте о. Серафим принимал огромное количество людей. Он теперь редко вставал с постели, но поток приходящих не уменьшался. К нему шли и ленинградцы, пережившие ужасы блокады. Особенно много люди спрашивали о судьбе пропавших без вести родных. Старец отвечал, прозревая судьбу исчезнувших: «Молись как за живого» или «Молись о упокоении». Многие из тех, кто бывал у старца дома, вспоминают, что возле дома, где он жил, чувствовался необыкновенный аромат, воздух был особенным.
В 1945 году Господь призвал от земных трудов схимонахиню Серафиму (в миру Ольгу Ивановну Муравьеву, супругу батюшки). Почти шесть десятилетий она была для отца Серафима преданной спутницей жизни, и ее кончину подвижник пережил с ощущением, что разлука недолга и скоро им предстоит встретиться в вечной жизни.
Незадолго до кончины, весной 1949 года отец Серафим спал не просыпаясь 12 суток подряд. Когда батюшка проснулся, то сказал своей келейнице, матушке Серафиме: «Я побывал во многих странах. Лучше своей страны не нашёл и лучше нашей веры не видел. Говори всем, чтобы никто не отступал от православия».
Перед кончиной отцу Серафиму явилась Сама Пресвятая Богородица. Было это ночью. Старец знал, Кто его навестит, и сказал женщинам, ухаживавшим за ним: «Сегодня принять никого не смогу, зажгите все лампады — будем молиться».
С благоговением были прочитаны акафисты Пресвятой Богородице, святителю Николаю Чудотворцу и преподобному Серафиму Саровскому. После того как отец Серафим причастился Святых Христовых Тайн, он благословил читать Псалтирь и Евангелие. Ближе к вечеру батюшка попросил посадить его в кресло и стал молиться. При этом он иногда справлялся о времени. Около двух часов ночи отец Серафим благословил читать молитву на исход души и, осенив себя крестным знамением, со словами «Спаси, Господи, и помилуй весь мир» отошел к вечным обителям. Это произошло в день празднования воскрешения праведного Лазаря, 3 апреля 1949 года.
Три дня шел ко гробу праведника нескончаемый людской поток. Все отмечали, что его руки были удивительно мягкими и, теплыми, словно у живого. Некоторые ощущали возле гроба благоухание. В первый день после блаженной кончины старца исцелилась слепая девочка. Мать подвела ее ко гробу и сказала: «Поцелуй дедушке руку». Вскоре после этого девочка прозрела.
Отпевание отца Серафима совершалось накануне праздника Благовещения и отличалось редкой торжественностью. Пели три хора: вырицких Казанской и Петропавловской церквей и хор духовных академии и семинарии, где по благословению митрополита Григория в день погребения были отменены занятия. Во время похорон впереди гроба несли образ преподобного Серафима Саровского из кельи батюшки, как и предсказал вырицкий подвижник еще в довоенные годы. Похоронен угодник Божий в Вырице, на маленьком кладбище у Казанского храма, рядом с супругой. В 2000 году над могилой прп. Серафима была воздвигнута деревянная часовня.
Современники сравнивали глаза отца Серафима — по силе их проникновенности — с глазами преподобного Серафима Саровского на его прижизненных портретах…Саровский чудотворец, с которым вырицкого старца соединяла глубочайшая молитвенная связь, был для него любимым наставником. В отце Серафиме Вырицком будто воскрес великий саровский подвижник. Оба они разливали вокруг себя мир и тишину. До конца дней своих вырицкий старец с величайшим благоговением и радостью хранил в сердце святой образ преподобного Серафима.
Тропарь, глас 4
Яко велика молитвенника за землю нашу и утешителя теплаго притекающих к тебе, ублажаем тя, вторый русский отче Серафиме, вся бо, яже в мире красная оставил еси, всем сердцем устремился еси к чертогам Сладчайшего Христа и в годину лютых гонений образ кротости и смирения всем был еси; не престай молитися за ны, да в терпении обрящем путь покаяния, и с тобою выну славим Пресвятую Троицу.
Кондак , глас 5
Подражая богоносному угоднику Саровскому, Духа Святаго благодать обильно стяжал еси: Александро-Невския Лавры крине благоуханный, вырицкия веси похвало, сего ради и мы тебе зовем: радуйся, преподобне Серафиме, милостивый наш предстателю пред Господем.
Источник: http://hram-troicy.prihod.ru/